Денис Васильевич Давыдов. Гусарская исповедь.
Дневник партизанских действий 1812 года
1 2 3
4 5
6 7
8 9
10 11
12 13
14
15
16
17 18
19 20
21 22
23 24
25 26
27 28
29 30
31 32
33 34
35 36
37 38
39 40
41 42
43 44
45 46
47 48
49 50
51 52
53 54
55 56
57 На рассвете мы атаковали в виду города неприятельский отряд,
прикрывавший транспорт провианта и артиллерийских снарядов. Отпор не соответствовал
стремительности натиска, и успех превзошел мое ожидание: двести семьдесят
рядовых и шесть офицеров положили оружие, до ста человек легло на месте; двадцать
подвод с провиантом и двенадцать артиллерийских палубов с снарядами достались
нам в добычу. Немедленно две фуры с патронами и триста сорок ружей поступили
в распоряжение командовавшего поголовным ополчением отставного капитана Бельского;
и таким образом, с первых дней я имел уже в Знаменском почти на пятьсот человек
готового оружия.
Четырнадцатого мы подошли к селению Теплухе, что на столбовой Смоленской дороге,
и остановились на ночлег со всею военною осторожностью. Там явился ко мне
крестьянин Федор из Царева-Займища с желанием служить в моей партии. Этот
удалец, оставя жену и детей, скрывшихся в лесах, находился при мне до изгнания
неприятеля из Смоленской губернии и только после освобождения оной возвратился
на свое пепелище. По возвращении моем из Парижа, в 1814 году, я нарочно останавливался
в Цареве-Займище, с тем чтобы посетить моего храброго товарища, но мне сказали,
что его уже нет на свете. Он умер от заразы со многими поселянами, скрывавшимися
в лесах во время его ратования. Какое поучение! И те, кои избегают смерти,
и те, кои на нее отваживаются, всем равная участь; каждому определен срок
неминуемый! .. Стоит ли прятаться и срамиться!
Четырнадцатого, к вечеру, начали подходить мародеры, а так как мы были скрыты
и во всей осторожности, то брали их без малейшего с их стороны сопротивления
и почти поодиночке. К десяти часам ночи число пленных дошло до семидесяти
человек и двух офицеров; у одного из них все карманы набиты были грабленными
печатками, ножичками и прочим. Надобно, однако, сказать, что офицер сей был
не француз, а вестфалец.
Пятнадцатого, около восьми часов утра, пикетные открыли шедшее от села Тарбеева
большое количество фур, покрытых белым холстом. Некоторые из нас сели
на коней и, проскакав несколько шагов, увидели их, подобно флоту, на парусах
подвигавшемуся. Немедленно штабс-ротмистр Бедряга 3-й, поручики Бекетов и
Макаров с гусарами и казачьи полки помчались к ним наперерез. Передние ударили
на прикрытие, которое, после нескольких пистолетных выстрелов, обратилось
в бегство; но, быв охвачено Бугским полком, бросило оружие. Двести шестьдесят
рядовых разных полков, с лошадьми их, два офицера и двадцать фур, полных хлебом
и овсом, со всею упряжью, попались нам в руки.
До сего времени все предприятия мои были направлены между Гжатью и Вязьмою.
Успех их пробудил деятельность французского губернатора[23]. Он, собрав все
конные, чрез город сей следующие, команды, составил сильный отряд (из двух
тысяч рядовых, восьми офицеров и одного штаб-офицера) и предписал ему[24]
очистить от набегов моих все пространство между Вязьмою и Гжатью, разбить
непременно мою партию и привезти меня в Вязьму живого или мертвого[25]. О
таковой неучтивости я извещен был еще 13-го сентября, а 15-го, по взятии транспорта,
уведомился чрез конного крестьянина, что отряд сей подошел уже к Федоровскому.
Я старался, сколь возможно, чтобы случайность не мешалась в предприятия и
извороты мои, вследствие чего вся моя партия выступила сейчас из Теплухи и
пошла по дороге к селу Шуйскому. Пройдя некоторое расстояние, она по лощине,
покрытой лесом, повернула круто вправо, перешла вне вида Теплухи столбовую
дорогу и отступила чрез Румянцеве в Андреевское. Там, проведя ночь в строжайшей
осторожности, пошла усиленным шагом на село Покровское, находившееся в пяти
верстах от столбовой дороги.
Читать дальше >>
