Денис Васильевич Давыдов. Гусарская исповедь.
Дневник партизанских действий 1812 года
1 2 3
4 5
6 7
8 9
10 11
12 13
14
15
16
17 18
19 20
21 22
23 24
25 26
27 28
29 30
31 32
33 34
35 36
37 38
39 40
41 42
43 44
45 46
47 48
49 50
51 52
53 54
55 56
57 Первого ноября на походе я догнал колонну генерала Дохтурова
и графа Маркова, которые в то время заезжали в какой-то господский дом для
привала. Намереваясь вскоре дать отдых партии моей, я указал Храповицкому
на ближнюю деревню и приказал ему остановиться в ней часа на два; сам же заехал
к генералу Дохтурову, пригласившему меня на походный завтрак. Не прошло четверти
часа времени, как Храповицкий прислал мне казака с известием, что светлейший
меня требует.
Я никак не полагал столкнуться с главною квартирою в сем направлении; но холиться
было некогда, я сел на конь и явился к светлейшему немедленно.
Я нашел его в избе; перед ним стояли Храповицкий и князь Кудашев. Как скоро
светлейший увидел меня, то подозвал к себе и сказал: "Я еще лично не
знаком с тобою, но прежде знакомства хочу поблагодарить тебя за молодецкую
твою службу". Он обнял меня и прибавил: "Удачные опыты твои доказали
мне пользу партизанской войны, которая столь много вреда нанесла, наносит
и нанесет неприятелю".
Я, пользуясь ласковым его приемом, просил извинения в том, что осмелился предстать
пред ним в мужицкой моей одежде. Он отвечал мне: "В народной войне это
необходимо, действуй, как ты действуешь: головою и сердцем; мне нужды нет,
что одна покрыта шапкой, а не кивером, а другое бьется под армяком, а не под
мундиром. Всему есть время, и ты будешь в башмаках на придворных балах".
Еще светлейший полчаса говорил со мною, расспрашивал меня о способах, которые
я употребил образовать сельское ополчение, об опасностях, в каких я находился,
о мнении моем насчет партизанского действия и прочем. В это время вошел полковник
Толь с картою и бумагами, и мы вышли из избы.
Я думал, что все кончено, и пошел обедать к знаменитому сладкоеду и обжоре
- флигель-адъютанту графу Потоцкому. Но едва успели мы сесть за стол, как
вошел в избу лакей фельдмаршала и объявил мне, что светлейший ожидает меня
к столу. Я немедленно явился к нему, и мы сели за стол. Нас было шесть человек:
сам светлейший, Коновницын, князь Кудашев, Толь, я, недостойный, и один какой-то
генерал, которого я забыл и имя, и физиономию. За обедом светлейший осыпал
меня ласками, говорил о моих поисках, о стихах моих, о литературе вообще,
о письме, которое он в тот день писал к госпоже Сталь в Петербург[46] , спросил
о моем отце и о моей матери; отца он знал по его остроумию и рассказал некоторые
его шутки, мне даже не известные. Мать мою он не знал, но много говорил об
отце ее, генерал-поручике Щербинине, бывшем наместником трех губерний при
Екатерине. После обеда я напомнил ему о моих подчиненных; он отвечал мне:
"Бог меня забудет, если я вас забуду", - и велел подать о них записку.
Я ковал железо, пока горячо, и представил каждого офицера к двум награждениям.
Светлейший беспрекословно все подписал, и я, откланявшись ему, поехал в корчму
села сего, где ожидали меня партия моя и брат мой Евдоким, которого я не видал
от самого Бородина.
Спустя два часа времени мы выступили в Волково. Извещенный мною из-под Смоленска,
а может, вместе со мною и другими партиями о решительном направлении всей
французской армии к Красному, светлейший намеревался атаковать ее на марше
и поспешил к окрестностям сего города.
Между 1-м и 4-м ноября расположение партизанов было следующее.
Второго граф Орлов-Денисов, соединясь со мною, коснулся корпуса Раевского
в Толстяках; мы продолжали путь в Хилтичи, куда прибыли к ночи. Отдохнув три
часа, мы пошли к Мерлину.
Читать дальше >>
